Я узнала, что "Техасская резня бензопилой" — это не эвфемизм, а реально существующая серия фильмов. Более того, в одном из них засветился еще юный Мэттью Макконахи, да не просто "Кушать подано!" в мрачных реалиях малобюджетного триллера, а главную роль исполнил...
Писать можно много...Писать можно много, прежде всего о том, что в нашем испорченном "философией на скорую руку" мире любая некачественная вещь превращается в объект анализа и — что хуже — в объект искусства. Но я об этом никому не скажу. 
Макконахи смешной, старается, не зная, что за игру в подобных декорациях (почему, кстати, у серийных убийц дома всегда такой бардак?) в 2014 году его будут превозносить. Рене Зеллвегер играет умную и отважную жертву, проходящую все этапы истязаний: вот и очки разбились, и белое платье виктимно-сексуально намокло в пруду, и тетка-союзница с красивой силиконовой грудью оказалась на стороне зла. Больше ничего особенно истязательного, в принципе, не произошло.
Во всем этом пылающем экшеном убожестве можно выделить три светлых момента. Во-первых, полное непротивление злу насилием главной героини. Наверное, сценарист недосмотрел, но со стороны выглядит как триумф интеллекта над хаосом: Рене Зеллвегер кричит на семейство каннибалов, а они теряются, начинают плакать, оправдываться и разбредаться в стороны.
Во-вторых, традиция изображать маньяков как мужчин с гротексным стремлением быть похожими на женщин говорит нам о том, что раньше мир был гораздо менее толерантным к трансвеститам и более демонизирующим зло. Сейчас зло умное и социально адаптированное (Декстер, Ганнибал, заговоры правительства, наконец), а раньше нам его подавали с элементами мистики. Потому и злодеи зачастую являются т.н. третьим полом, преодолевают естество и в мир реального не вписываются (напомним: в Индии трансвеститы/транссексуалы — хиджры — хоть и относятся к неприкасаемым, но выступают посредниками между человеком и божественным). Поэтому, наверное, так нестрашно смотреть сейчас все эти фильмы: таких маньяков не существует, это из области теории мифологии.
В-третьих, и это было весело, имел место внезапный прорыв белорусской ментальности в середине фильма. Героиня второстепенной важности, израненная и грязная, лежит на дороге. Мимо проезжает женщина-антагонист, видит жертву, останавливается, начинает бить ее палкой (лениво, но явно в воспитательных целях). Девушка стонет: "Не бейте, пожалуйста, не бейте больше!" "Ну ладно, — отвечает злодейская тетка, — тогда я поеду дальше, но скоро вернусь. А ты — не уползай!"
И она не уползает.
@темы:
дон Пандемониум, Витольд расправил плечи